Семеро с ложкой в атаке. О ликах непримиримости и настоящей оппозиции
Лживость фанатика, навешивающего на оппонента обвинения самые гнусные и несправедливые, но притом верящего в них по мере того, как они возникают в его голове, ненависть ко всему непонятному и почти религиозное отвращение к народу, обитающему в стране, готовность поддержать любой, даже самый фантастический, невероятный поклёп на власти – вот легко узнаваемые особенности оппозиционера в России.
Некоторые типы оппозиционера можно даже перечислить.
Тут тебе и либеральный наш революционер из столичного, простите за выражение, креативного класса, ничем не напоминающий голодного и холодного анархиста, оборванного народника или покрытого мануфактурной сажей парижского коммунара. Это, как правило, зажиточный, жирный и модный обитатель пространства внутри МКАДа, потомок советской номенклатуры, трудящийся не сильно, но в удовольствие. Не с мастерком, не с инструментарием рабочего, не со стетоскопом, а с фотоаппаратом, или с мольбертом (хотя, какие мольберты в наше время?), а то и просто – живущий на ренту наш оппозиционер. Зачастую он у нас не совсем русский, уж простите, но сказать это необходимо, иной раз у нашего либерала, как это творческим людям и положено, весьма тонкое психическое устройство, порой - некие специфические особенности сексуальной ориентации. Настоящий, ярый и бескомпромиссный либерал – это обеспеченный, как раньше выражались, нетрудовой элемент, по сути, это всемирный, вернее, всеевропейский человек, с той только разницей, что он – плоть от плоти российской и кровь от крови, поскольку для Европы он слишком мало работает, да и его звериная серьёзность и непримиримость на фоне европейского пейзажа смотрелась бы в наше время достаточно дико.
Тут тебе и графоман-стихоплёт с местечковой фамилией, совершивший все возможные насилия и революции с русским языком, скинувший с корабля современности рифму, смысл, знаки препинания, и заменивший половину существительных отборным матом, и, собственно, облегчив так великий и могучий, что стал этот язык непонятен своим носителям, оттого стихи эти читаются лишь коллегами по ремеслу, и только. Облегчать и реформировать стало уже нечего. Всё, плавсредство достигло дна. Что же делать? Куда деть энергию? Да всё просто – нужно точно так же подрихтовать народ и страну. Народ этот явно несовершенен, раз тех гениальных текстов он не понимает, а уж страна и подавно никуда не годится. Да и не его она, эта страна, как бы это не декларировалось, чужая она, и её ни капли не жаль.
Тут тебе и русский человек, обуянный зоологической ксенофобией. Ну не может он жить с кавказцами на одной улице! Бесят его, примерно невыразимо, вислые носы, кучерявые головы, бесят все – и хулиган кавказец, лишённый воспитания, и, попавший из пуританского аула в город, где полно девок в мини-юбках, и голова, безусловно, некрепкая, идёт кругом, и просто кавказец, так же точно живущий в городе от рождения, и делающий честно свою работу, и олимпийский чемпион с кавказской фамилией, и генерал армии с корнями где-то там, в горах, - все они равно злят. И Айвазовский, и Захаров-Чеченец, и Багратион, и Лорис-Меликов, и Расул Гамзатов - все они ненавистны. Это ненависть слабого, ненависть завистника, ненависть человека, который убеждён, что его обносят и сговариваются за его спиной. И это чувство, этот мелкобуржуазный страх, непристойный и гадкий, делает с человеком страшное – ослепляет настолько, что этот человек, повторюсь, русский, ломает с остервенением страну, которую добрую тысячу лет его предки кровью и потом возводили, отказывая порой себе во всём, в надежде на будущее. Нет у врагов России союзника лучше и вернее, чем этот тип доморощенного самоненавистника. Чем этот знакомый всем по хрестоматийному Смердякову персонаж.
Ну и, наконец, тип, знакомый нам по митингам ещё эпохи перестройки. Кто не видел их, этих тёток со стеклянными глазами, потрясающих транспарантами «Нет карательной психиатрии»? Кто не слышал историй, как агенты КГБ устанавливают в отхожих местах аппараты, внушающие мысли на расстоянии? Кто не помнит их столь характерные речи, что даже у людей, далёких от медицины в целом и психоневрологии в частности, вызывали желание набрать телефон неотложки? Кто неопрятных дядек (готовых любому встречному-поперечному рассказать, как им тяжко жить в стране, где нет свободы, в том числе и свободы контактов с инопланетянами), не помнит? Со всей любовью русской цивилизации к разного рода блаженным и убогим, со всей необыкновенной терпимостью к душевнобольным, разве не достали невыразимо эти маргинальные типажи, готовые митинговать и буянить буквально по любому поводу?
И, конечно, нельзя не упомянуть тех, кто в эпоху президентства Ельцина в одночасье оказался поднят на самые верхи, всех тех некомпетентных, по факту, экономистов, сервильных политиков и вороватых «бизнесменов», журналистов, лгавших верой и правдой, всю эту массу случайных людей, которые несут ответственность за экономический крах, за развал и неурядицы, за вымирание населения, за падение производства, за дефолт, за войну в Чечне, вообще, за всё то, ужасное, что происходило с нами ещё не так давно. Ныне они у нас тоже – оппозиция, ныне они кричат о социальной справедливости едва ли не больше остальных.
История в том, что все эти милые люди не понимают, в каком мире они живут. Что они те самые семеро с ложкой. Что не может в стране быть миллион плохих поэтов, миллион вольных психологов, миллион геев-фотографов, миллион радиоведущих, миллион сумасшедших критиканов, сидящих на нейролептиках, миллион диаспоральных деятелей, миллион студентов творческих ВУЗов, желающих похулиганить, да чтоб адреналину было в крови побольше, миллион журналистов и миллион правозащитников. Что огромная страна состоит из тех, кто трудится, не покладая рук, в маленьких городах, кто сводит концы с концами, кто копит на жилплощадь, кто детей пытается на ноги поставить. И нужны им – стабильность, законность, работа, учёба, процветание, социальная защищённость, медицина, а вовсе не гей-парад. Не все, чёрт возьми, геи! Не все - столичные веганы, панки, графоманы, скинхеды, борцы со сталинизмом и перфомансисты! Не все, хапнув тут, имеют теперь недвижимость в славном Лондоне и не менее славном Берлине! Не все готовы наблюдать за тем, как страна валится в преисподнюю, поговаривая, что, мол, мир большой, найдётся и нам место!
Болезнь настоящая - это то, что практически никто из этих людей, нацепивших белые ленты и поупражнявшихся в остроумии на площадях, ни разу не попытался что-то изменить к лучшему вокруг себя. Самому что-то построить, самому что-то создать. Им не надо этого ни разу, они не могут. Они паразиты, только паразиты, по непонятной прихоти природы, ненавидящие своего, в биологическом смысле, хозяина. Любой паразитический червь инстинктивно старается как можно меньше вредить тому, за счёт чьих соков он существует, и тут, наверное, есть только один аналог во всём животном мире.
Это носо-глоточный слепень, в просторечии – оленеедка, такая паразитическая крылатая тварь. Оленеедка откладывает личинки в ноздри зазевавшегося оленя, те проникают глубоко в череп, даже в мозг, где питаются мягкими тканями. Заражённый олень слабеет, перестаёт есть и пить, а затем погибает. Оленеедки, в дальнейшем, питаясь тканями трупа, вырастают до приличных размеров, окукливаются, превращаются в слепней и улетают.
Лидерам наших революционных либералов не нужно ничего иного, кроме тотального переворота, им желанен мятеж, и чтобы всё шло прахом, чтобы ресурсы были вновь переделены, чтобы не было не армии, ни флота. А что потом – неважно. Пусть под аплодисменты нашей зачастую преступной и подлой «иммиграции», в России будет введено долгожданное внешнее управление, англо-саксонский сапог попрёт Красную площадь, страны Запада , да и Востока, как это уже было относительно недавно, решат свои сырьевые проблемы за счёт матушки-Руси, и мир, каким мы его знаем, изменится окончательно и бесповоротно, став однополярным.
Безусловно, всё это – плоды существования московского оазиса, возникшего потому, что постперестроечное правительство России, пришедшее ко власти вследствие движений в одном-единственном городе страны, оценило – любая революция в России, это революция столицы, и столицу нужно задабривать всеми средствами, за счёт всех остальных частей.
Есть два отличных лекарства от всех этих болезней – демократия и неукоснительная законность. Именно вследствие того, что демократия ещё не вошла всецело в плоть и кровь, крохотное, по меркам страны, столичное меньшинство, оседлавшее всевозможные медиа, может позволить себе, выламывая руки, клевеща и навязывая свои порочные взгляды, бороться за собственные интересы, далёкие от пользы стране. Именно вследствие того, что законность не возведена всё ещё в ранг идеологии, у нас у всех есть опасения, что влиятельные и богатые, стоят, в некотором роде, выше обычных граждан.
И только тогда, когда «креативные» и ушлые начнут понимать – ничего им не сделать методами насилия и обмана, что с большинством надо договариваться, и что никакая поддержка извне им не то, что победы, а и нахождения в ранге неприкосновенной, надзаконной касты не гарантирует, у нас в стране что-то изменится. Появится-таки настоящая, конструктивная оппозиция.
Амирам Григоров
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
Лживость фанатика, навешивающего на оппонента обвинения самые гнусные и несправедливые, но притом верящего в них по мере того, как они возникают в его голове, ненависть ко всему непонятному и почти религиозное отвращение к народу, обитающему в стране, готовность поддержать любой, даже самый фантастический, невероятный поклёп на власти – вот легко узнаваемые особенности оппозиционера в России.
