Оборонке дан приказ наступать
Серьезный разговор по ОПК состоялся в рамках расширенного заседания Совета безопасности в резиденции президента в Ново-Огарево. Вел его Владимир Путин со всеми, кто хоть как-то причастен к ОПК и обеспечению оборонной достаточности нашего государства. Вопросы он ставил жесткие. Какие будут ответы?
"В сжатые сроки необходимо обновить производственные фонды и провести технологическую модернизацию предприятий отрасли, — заявил президент на заседании Совета безопасности России. — Нужно наверстывать упущенное. Это крайне сложная задача, но она решаема и должны быть решена. По сути, нужно совершить такой же мощный, комплексный прорыв в модернизации оборонных отраслей, как и в тридцатые годы прошлого века".
В средствах массовой информации заявления президента уже назвали программными, отметив, что они станут «определяющими для стратегии развития оборонки страны на ближайшие 10 лет».
Глава государства напомнил, что на госпрограмму вооружений и программу модернизации ОПК выделяются беспрецедентные средства, почти 23 триллиона рублей, а также то, что в ОПК входят 1353 организации и предприятия в 64 регионах, на которых работает более 2 миллионов человек. И это - без учета смежников и членов семей работающих. Владимир Путин выделил три особо важных направления в развитии оборонки.
Во-первых, в сжатые сроки надо обновить производственные фонды и провести модернизацию всех предприятий. Во-вторых, оборонные предприятия должны выйти на экономически обоснованный уровень рентабельности. Сделать это они должны благодаря системе долгосрочных контрактов. «Предприятия должны зарабатывать столько, чтобы хватало и на развитие, и на достаточный уровень зарплаты, и на привлечение специалистов», - разъяснил президент. В-третьих, необходимо совершенствовать механизмы частно-государственного партнерства.
В. Путин отметил, что предстоит сломать многие старые стереотипы. В том числе - представление о том, что оборонные заказы могут выполнять только госструктуры. Глава государства напомнил, что частные компании нередко разрабатывают и выпускают прекрасные изделия, и среди частников уже есть лауреаты государственных премий. Также он категорически выступил против отверточного производства в ОПК.
В общем, цели определены, задачи поставлены... Но главный вопрос будущего ОПК, на мой взгляд, в том, каким путем идти: государственно-плановым или рыночно-хаотичным?
Вся экономика страны давно перестроена на капиталистические рельсы. А от оборонно-промышленного комплекса почему-то потребовали работать по-социалистически. Вспомнили и про тридцатые годы первых пятилеток. Самое удивительное в том, что в начале нулевых годов много раз говорилось: чисто оборонных предприятий в новых социально-экономических условиях быть не может в принципе. Уточнялось, что ВПК – военно-промышленный комплекс США – это выдумка советской пропаганды. Оборонные заказы за океаном и в Западной Европе, мол, являются лишь небольшой долей в общем выпуске крупных промышленных корпораций, которые, понятное дело – все мирные и пушистые. И когда создавалась та же Объединенная авиастроительная корпорация – ОАК - подчеркивалось: выпуск боевых самолетов в ней займет не самую большую часть, все внимание гражданским проектам. «Диверсификация оборонных направлений!» – популярный и актуальный призыв даже нынешних времен.
Это – вроде лирического отступления-воспоминания. Но оно дает повод задаться вопросом: а что такое ОПК, которое должно стать локомотивом технологической революции современной России? Ведь, если следовать не опровергнутым и совсем недавним идеологемам, то понятие «ВПК-ОПК» – всего лишь пропагандистское клише, а вовсе не экономико-технологическая реальность. Теперь рассмотрим, насколько выполнимы благие и очень нужные, стоит подчеркнуть, для России программные заявления» президента.
Во-первых. Обновление производственно-технологической базы отечественной оборонки не просто назрело, оно давно перезрело. И должно осуществляться только за счет государственного финансирования, вне зависимости от форм собственности, но с учетом этой формы на будущее. В принципе, полностью государственных оборонных предприятий в стране сегодня не осталось. Есть акционерные с ведущей долей государства, есть смешанные – 50 на 50 с колебаниями в один процент, есть абсолютно частные. Кому давать финансовые преференции на технологическое переоснащение – пусть решает… Да, а кто решать будет? Оборонных министерств у нас нет, а Военно-промышленная комиссия такими полномочиями не обладает, распределением финансов не занимается.
Предположим, государство определилось, что огромные деньги на технологическое перевооружение будет распределять ВПК под руководством заместителя председателя правительства Дмитрия Рогозина. Кому выделять? К примеру, в стране три старых и заслуженных производителя стрелкового оружия: Тула, Ижевск, Вятские Поляны – «Молот». Они созданы были в «доисторические времена», с учетом рассредоточения оборонного производства. В нынешних временах, скорее всего, придется оставить одно предприятие. Какое? Как решить?
С другой стороны, появились частные предприятия, которые уже выпускают стрелковое вооружение, лучшее по качеству, чем могут предложить перечисленные выше монстры отечественной «ружейной индустрии».
У владельцев этих предприятий была альтернатива: вложить собственные миллионы долларов в собственное благосостояние, прикупив самолетов, яхт и островов, или вложиться в совершенно безнадежное с точки зрения сиюминутного бизнеса дело – укрепление обороноспособности России. Они вложились в Россию.
Для многих будет, наверное, откровением то, что в нашей стране есть капиталисты, которые вкладывают свои, повторяю, личные и совсем не украденные где-то деньги, в ОПК. Благодаря им созданы лучшие в мире снайперские винтовки и лучшие антиснайперские системы, лучшие в мире системы ночного видения, лучшие в мире тренажерные комплексы и многое другое. Они - задолго до минувшего заседания Совета безопасности - создали новую индустрию, закупив и освоив, как в 30-е годы ХХ века, лучшие западные технологии на собственные деньги. Им за это государство заплатит?
Во-вторых, как сказал, президент, необходимо решить вопрос с рентабельностью предприятий и их доходами. Рентабельность и доходы должны быть высокими.
Как это сделать, если заказчиком оборонной продукции является министерство обороны? И при формировании цен оно закладывает уровень рентабельности ниже плинтуса.
Другая проблема. Министр обороны постоянно возмущается тем, что предприятия ОПК задирают цены. И, по его мнению, происходит это лишь потому, что на заводах, не расставшихся с «совковым» прошлым, висят ведомственные больницы, санатории, детские садики, детские лагеря отдыха, «всякие» там дома культуры и прочие непрофильные активы. Анатолий Сердюков не раз публично заявлял: ведомство не намерено финансировать то, что не имеет прямого отношения к оборонному заказу.
Вопрос ценообразования, который поднимался на прошедшем заседании Совета безопасности, прямо увязан с рентабельностью и доходами. Министерство обороны очень хочет, чтобы цены на военную продукцию оставались, как в СССР – очень небольшими. Но при этом прессует оборонку чисто капиталистически, заставляя отказаться от всех завоеваний социализма.
Действительно, имело место немало случаев, когда новые эффективные «манагеры» оборонных предприятий ретиво продавали непрофильные активы. На какое-то время это позволяло удержать низкую себестоимость основной продукции и радовать А. Сердюкова низкими ценами. Но старые кадры уходили, а новые не приходили. Если в «совковые» времена крупное оборонное предприятие гарантировало своим работникам не только квартиры, но и огромный, как сейчас говорят, пакет социальных услуг, то сейчас нет ни квартир, ни достойной зарплаты, ни тех самых услуг. Привело это к тому, что цены все равно поползли вверх, а качество выпускаемых изделий стремительно покатилось вниз – работать стало просто некому.
Увы, не надо быть оракулом, чтобы предположить: вопрос с рентабельностью и доходами оборонки при нынешних руководителях министерства обороны решить не удастся.
Впрочем, даже с уходом министра А. Сердюкова и начальника Генштаба Н. Макарова ситуация с ценами и доходами вряд ли прояснится. Мы ведь живем не просто в «рынке», мы живем в «диком рынке», и оборонка платит за коммунальные услуги, прежде всего за энергетику, как и все остальные. И сырье ей приходится покупать по рыночно-мировым ценам. Они растут. Почему же цена на танки и ракеты должна падать?
Третьей позицией Владимир Путин обозначил частно-государственное партнерство. Вопрос действительно важнейший и полностью отвечающий нынешнему социально-экономическому укладу России. И почему он до сих пор не решен – непонятно. Об этом партнерстве десять лет назад говорил еще Сергей Иванов, отвечавший тогда и за Вооруженные Силы, и за ОПК сразу. Но, даже имея огромные государственные полномочия, ничего путного в этом направлении он сделать не смог. Вряд ли потому, что не хватало ему профессионализма и желания. Почему? Вопрос открыт.
Говорилось на заседании совета еще о недопустимости отверточной сборки зарубежных военных изделий в России. Увы, здесь, похоже, поезд ушел, и такая сборка скоро станет просто неизбежной. В министерстве обороны вообще и в Генштабе в частности выгнали всех разбирающихся в военной технике специалистов, насадив сплошь и рядом эффективных менеджеров. Эти управленцы понятия не имеют, по словам представителей оборонной промышленности, как грамотно сформировать техническое задание на перспективную военную технику.
Им гораздо проще купить готовое и уже апробированное изделие на Западе, чем заказывать у себя, демонстрируя свое вопиющее техническое невежество.
Всего лишь один пример. А. Сердюкову и его «манагерскому» окружению показалось, что отечественные бронетранспортеры очень плохие. Потому, якобы, что в их концепции плохо заложены критерии защиты возимого десанта. Не думали в СССР о людях, о жизни солдат, вот и расположили двигатели сзади. Это, будто бы, ослабило защиту в передней проекции машины и осложнило выход десанта. Сделали новый заказ! В перспективном БТР двигатель, по воле министра обороны и его НГШ, будет спереди, а выход для десанта, как в цивилизованных странах, сзади.
Между тем, как говорят старые специалисты, проектировавшие когда-то еще БТР-80 по техническому заданию советского министерства обороны, выход десанта с боков машины наиболее оптимально гарантирует его безопасность на поле боя. А заднее расположение двигателя не только упрощает движение по воде, но и обеспечивает лучшую проходимость на суше. Если у машины перетяжеленна корма, то передние колеса как бы прокладывают колею, а задние толкают БТР. Если основная тяжесть приходится на нос, то передние колеса при езде по грязи неизбежно сразу зароются в землю. Неслучайно БТР-80 популярны в тех странах, где ездить приходится по бездорожью, а не по автобанам.
История с бронетранспортерами – самый простой для понимания пример. А что творится там, где задействованы высокие технологии? Это, как говорят настоящие специалисты, просто тихий ужас. Поэтому у нас и ракеты падают, и сетецентрическое управление есть только в выставочных образцах, и подводные лодки никак в строй поставить не удается…
Заседание Совета безопасности оказалось никак не привязано к какому-то знаковому событию: выставке вооружений или масштабным маневрам, например.
И это вселяет надежду на то, что оборонным комплексом страны, который все-таки реально существует, а не является неким плодом пропаганды, займутся всерьез.
Приходится завершать стандартной фразой: будут ли благие намерения реализованы в конкретные дела, покажет будущее. Ближайшее, хочется надеяться.
Сергей Михайлов
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
