Тонущий рынок. Можно ли пускать частный капитал на континентальный шельф
Насколько я могу судить, менеджеры государственных компаний говорят примерно о том же, о чём говорит и пресс-секретарь президента. А именно - о том, что частный капитал не может гарантировать исполнение сколько-нибудь крупномасштабных программ. По очень простой причине: частный капитал зависит от капризов рынка, уже многократно доказавшего свою крайнюю неустойчивость. По-моему, никто из тех, кто наблюдал за состоянием рынка хотя бы последние пять лет, не может надеется прогнозировать это состояние не то что на пять лет, а на пять дней вперёд.
Между тем, серьёзное освоение континентального шельфа — программа на многие десятилетия. Ибо дело тут даже не столько в строительстве нужного числа морских буровых платформ (этот процесс сейчас более-менее налажен во многих странах, включая нашу), сколько в создании инфраструктуры работы с этими платформами. Ведь в Северном Ледовитом океане невозможно обеспечить круглогодичную работу танкеров, как сделано в Мексиканском заливе. Тут нужно строительство подводных нефтепроводов длиной во многие сотни километров — причём строительство подо льдом, чего раньше вообще никто не делал. Уже хотя бы одного этого достаточно, чтобы оценить сложность всей задачи, где этот элемент — лишь один из множества.
Частный капитал — да ещё акционерный, где надо каждый квартал показывать финансовые успехи — к таким задачам явно не приспособлен. Вообще даже несравненно менее сложные задачи во всём мире решает на первых этапах государство. Хрестоматийный пример — интернет: он целиком развивался на государственные средства, пока не были отработаны все алгоритмы работы сети, пока не были построены сверхвысокопроизводительные магистрали, и только после того как сформировалась работоспособная и рентабельная — даже при частной эксплуатации — сеть, к ней допустили на дальнейшую работу частный капитал.
Заметьте, я сказал — рентабельная даже в частных руках. У нас принято уверять, что частный капитал всегда и при любой погоде эффективнее государственного. Это, в общем-то, так — до тех пор, пока, во-первых, речь идёт о снятии сливок (то есть о работе со сравнительно простыми и рентабельными объектами) и во-вторых, пока государство смотрит сквозь пальцы на то, что с нелёгкой руки Бориса Абрамовича Березовского называют у нас «приватизацией менеджмента». Значительная часть нерентабельности государства в экономике порождена тем, что сосуществование планового и рыночного секторов экономики рождает массированный переток ресурсов из планового сектора в рыночный. В самых разных формах — вроде, например, знаменитой покупки министерством обороны Соединённых Государств Америки алюминиевых табуретов для вспомогательного рабочего места штурмана бомбардировщика Б-52 по тысяче долларов за штуку (причём не нынешних долларов, а долларов пятидесятых годов, каждый из которых равнялся нескольким десяткам нынешних). А, скажем, в нынешней Российской Федерации в цену оборонного заказа зачастую закладывают и несусветные заработки администрации предприятий (так что самим работникам порою мало что остаётся), и крупнокалиберные откаты генералам, желающим также причаститься рыночных свобод. Так вот, если государство перестаёт смотреть на это сквозь пальцы, то разница в рентабельности рыночного и планового сектора резко сокращается.
Полагаю, государственные нефтяные и газовые компании в нашей стране находятся под достаточно надёжным контролем, чтобы такой утечки из них не было. А потому они вряд ли будут отличаться по эффективности освоения шельфов от компаний частных. Ну а если учесть, что менеджеры государственных компаний не обязаны вставать смирно перед каждым колебанием биржи, то эффективность государственных компаний при столь объёмистой и сложной работе окажется несравненно выше эффективности частных.
Кстати, сама биржа во всём мире давным-давно колеблется в зависимости не от реального состояния компаний, чьи акции обращаются на бирже, а от слухов, от сплетен, — наконец, от колебания рынков производных бумаг (то есть бумаг, опирающихся не на реальные товары и услуги, а на другие ценные бумаги). Объём рынка производных бумаг на несколько порядков превышает суммарную цену всей реальной экономики мира. Понятно, манипуляции таким рынком могут разрушить репутацию любой реальной бумаги. Понятно, если мы допускаем к освоению сколько-нибудь долгосрочного проекта частные компании, то судьба всего проекта ставится в зависимость от спекулянтов, которым под силу целенаправленными усилиями обрушить и уничтожить всё, что угодно. То есть допуская частный капитал к освоению шельфа, мы рискуем тем, что, например, наши стратегические конкуренты, вроде арабских нефтемонархов, смогут полностью парализовать нашу работу.
Таким образом, по крайней мере на этапе освоения шельфа допуск туда частного капитала, зависимого от биржевых колебаний, «это хуже преступления — это ошибка» (как сказал Антуан Булё де ля Мерт о похищении и расстреле герцога Энгиенского по приказу Наполеона). Ну, а когда шельф будет освоен, когда там начнётся более менее регулярная работа, можно будет допустить частные корпорации к подбиранию каких-то крошек, за которыми государству будет просто лень нагибаться.
Анатолий Вассерман
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
Насколько я могу судить, менеджеры государственных компаний говорят примерно о том же, о чём говорит и пресс-секретарь президента. А именно - о том, что частный капитал не может гарантировать исполнение сколько-нибудь крупномасштабных программ. По очень простой причине: частный капитал зависит от капризов рынка, уже многократно доказавшего свою крайнюю неустойчивость. По-моему, никто из тех, кто наблюдал за состоянием рынка хотя бы последние пять лет, не может надеется прогнозировать это состояние не то что на пять лет, а на пять дней вперёд.
