Залитый кровью, но непокоренный
Одна больница российского города Донецка (не путать с большим Донецком на востоке Украины, в 135 милях) находится всего в нескольких милях от границы с Украиной. Около 5 часов вечера 17-го августа я стоял снаружи, когда колонна машин подлетела к входу. Заполненные 40 боевиками получившими ранения в бою против про-украинских сил. Они проделали шесть часов в пути с востока Украины в России в то утро. Был человек без ноги, культя его была завернута в пластырь; другой с большой раной на голове, с остекленевшими и пустыми глазами. Несколько были красными испещренными осколками шрапнели.
Они ожидались. Медики из российского МЧС, вместе с горсткой офицеров Федеральной службы безопасности (ФСБ), ходили среди микроавтобусов, которые доставили бойцов и начали обрабатывать раненых. Сотрудники ФСБ расспрашивали их о ранениях и событиях во время войны, делая заметки и вручая бумаги на подпись. Около дюжины остались в травматологическом отделении здесь; остальные были отправлены в машинах скорой помощи на лечение в больницы по всей Ростовской области.
В последние дни район вокруг перехода границы Изварино (больнице располагается дальше) попал под повышенным вниманием, так как Москва направила колонну примерно из 300 грузовиков с гуманитарной помощью, предназначенной для осажденного города Луганска. Хотя детали остаются неясными, кажется, что они будут проходить через Изварино и на территорию повстанцев после проверки чиновников из Красного Креста. Грузовики продвигаются вперед, независимо от планов и результатов дипломатических пререканий, и, представляют собой отвлекающий маневр, а не начало широкой российской интервенции. Тем не менее, их присутствие обеспечило возможность взглянуть на войну в Восточной Украине с другой стороны границы, участка территории, который функционирует как своего рода тыловая база для поставок и медицинской помощи для повстанцев и мирных жителей.
Рядом с автобусной станцией, где 16 из примерно 270 грузовиков ждут инспекции Красного Креста, другой вид гуманитарной миссии ожидает своей очереди на пересечение границы. Дюжина женщин из Луганска — города, который остался без воды, электричества и регулярного доступа к еде в течение многих недель — приехала запасаться, чтобы потом вернуться к своим семьям. Они спали в белом автобусе, который они загрузили продовольствием, и ждали сигнала, когда дорога станет безопасной. Прошло три дня. Одна женщина, Наталья, сказала, что может говорить с мужем в Луганске только тогда, когда он может подняться на холм с одной остающейся башней мобильного телефона. “Мы проходили это в течение двух месяцев... Каждый день они обстреливают издали”, сказала она, обвиняя украинские силы в обстреле города. То и дело горячий летний воздух сотрясался звуком артиллерийского огня на другой стороне границы. Перья черного дыма поднимались с холмов.
Приграничная территория полна боевиков, движущихся в обоих направлениях. Фургоны с знаками отличия "Донецкой Народной Республики» и «Новороссии» пробиваются вдоль грунтовых дорог, которые идут параллельно и на территорию Украины. На официальном переезде на Изварино, Поль Рикар, наблюдатель от Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), регулярно видит молодых людей в одежде военного образца, пересекающих границу. В сумерках в одну из ночей на этой неделе, я наблюдал, как дюжина мужчин в камуфляже с нашивками различных повстанческих бригад, в том числе "русской православной армии", ждали на обочине в Изварино микроавтобусов, которые вывезли их в Украину.
В больнице в Донецке лежал Юрий, 52-летний бывший шахтер, известный под прозвищем "Колывань", именем русского сказочного воина. Юрий потерял левую руку и ногу, когда контрольно-пропускной пункт повстанцев, который он охранял, попал под ракетно-минометный огнь 2 июля. Он лежал на кровати у окна, то и дело поднимая себя за металлическую трубу оставшейся рукой. “Мое единственное развлечение - облака”, сказал он. Юрий от Брянка, города в 50000 человек вблизи Луганска. "Я никогда не носил маску, я никогда не скрывал свое лицо, я был на своей земле," сказал он. Война ведется не столько по национальному признаку, сколько по историческому, утверждал он. "Наши герои отличаются": эти, в Донбассе почитают советского военачальника, Георгия Жукова, тогда как “для них”, фигуры вроде Степана Бандеры и Романа Шушкевича, два украинских националистических лидеров боевиков второй мировой войны, считаются героями. Киев может считать его террористом, сказал Юрий, но есть "миллионы людей, как я".
Некоторых из них можно найти в больнице в Каменске-Шахтинском, городе в 20 милях от Донецка. Наверху, в духоте, на третьем этаже в травматологическом отделении, где почти все лежали на кроватях в нижнем белье для некоторого облегчения от жары, мускулистый 21-летний мятежник по прозвищу “Метеор” говорил со мной в коридоре. Он был офицером полиции в Донецкой области, бывшим членом Беркута, теперь расформированного подразделения, которое боролось с протестующими на Майдане прошлой зимой. Нельзя сказать, что он полностью отвергал его причины, сказал он. "Я поддержал их лозунги, но не их методы." После падения Виктора Януковича, он планировал переехать в Крым, недавно аннексированный Россией. Но тогда некоторые друзья присоединились к повстанческому ополчению, и после того, как он наблюдал сцены ужасающего насилия в Одессе 2-го мая, он не мог остаться “равнодушным”.
26-го июля его колонна антикиевских бойцов, которые отправились на поиски лекарства, попала в засаду, устроенную украинскими силами. Ему прострелили руку. Командиры мятежников сказали ему, что он заслужил премию за храбрость в бою. Война, однако далеко не прекрасна для него: его отец присоединился к ополчению повстанцев в июне и был убит в результате ракетного обстрела Градом через месяц. "Вот так я узнал, что он был настоящим человеком", сказал он.
Все раненные мятежники, с которыми я говорил в российских больницах около границы, были из Украины, большинства из областей Донецка и Луганска, которые являются родиной антикиевского мятежа, поддержанного Россией. То есть нельзя сказать, что российские борцы не существуют: некоторые рассказали мне про своих товарищей, которые приехали на войну из российских городов Курска, Ростова, Томска, и даже Владивостока, на Тихом океане. (15 августа лидер повстанцев заявил, что он получил 1200 свежих солдат, которые прошли подготовку в России.) Очень мало кто из них ожидает или надеется на прямое российское военное вмешательство. Их чувства обиды и мести только увеличились так как война затянулась: то, что началось как подозрение в отношении Киева и его мотивов, превратилось в ненависть, когда они увидели друзей, погибших в бою. "Метеор", сказал, что на второй день в ополчении, бой на контрольно-пропускном пункте, контролируемой украинскими силами оставил мертвыми двух поддерживающих повстанцев. "После этого, я не смог уехать. Я уже чувствовал себя ответственным, "сказал он.
Даже если Киев и Москва (подгоняемые Западом) достигнут путем переговоров соглашения о прекращении войны, вряд ли побудительные мотивы, которые управляют конфликтом, исчезнут. Питаемая пропагандой или шрамами от опыта сражений, уверенность в справедливости повстанческого дела превращается в нечто непоколебимое. Прежде чем я отошел от его кровати, я спросил Юрия, вернется ли он в свой родной город в восточной Украине после того, как война будет закончена. “Как Вы можете вернуться в фашистскую страну?” он спросил. “Только с оружием”.
Автор: Не указан
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
Одна больница российского города Донецка (не путать с большим Донецком на востоке Украины, в 135 милях) находится всего в нескольких милях от границы с Украиной. Около 5 часов вечера 17-го августа я стоял снаружи, когда колонна машин подлетела к входу. Заполненные 40 боевиками получившими ранения в бою против про-украинских сил. Они проделали шесть часов в пути с востока Украины в России в то утро. Был человек без ноги, культя его была завернута в пластырь; другой с большой раной на голове, с остекленевшими и пустыми глазами. Несколько были красными испещренными осколками шрапнели.
