Россия и Америка: скатывание к войне?
Начало статьи здесь
http://rusinform.ru/index.php?newsid=5362
Цитата из статьи: В начале девятнадцатого века савойский дипломат и консервативный философ Жозеф де Местр в свое время заметил нечто подобное: "Нет ни одного человека, который желает так же неистово как русский. Если бы мы могли посадить в тюрьму в крепость желание России, то крепость взорвалась бы".
Хотя большинство политиков и комментаторов исключают возможность американо-российской войны, мы в большей степени озабочены таким дрейфом событий, чем когда-либо с момента окончания холодной войны. Мы говорим об этом все время по мере развития советских и российских ситуаций во время холодной войны и в последующие годы с момента развала Советского Союза в 1991 году и мы говорим о том же после недавнего недельного посещения одного из нас Москвы и откровенных разговоров с людьми внутри и вокруг путинского правительства, в том числе со многими влиятельными российскими чиновниками, и другого, посетившего Китай, и услышавшего мнение Пекина. Мы основываем нашу оценку на этих разговорах, а также других государственных и частных источниках.
Есть три ключевых фактора при рассмотрении, как сегодняшний конфликт может перерасти в войну: принятие решений в России, политика России и американо-российская динамика.
Что касается принятия решений в России, Путин признается как внутри страны, так и за рубежом, в единоличном порядке принятия решений. Все имеющиеся данные свидетельствуют о том, что он опирается на очень узкий круг советников, ни один из которых не готов бросить вызов его предположениям. Этот процесс вряд ли поможет Путину принимать обоснованные решения, которые полностью учитывают реальные затраты и преимущества.
Кроме того, политическая обстановка в России, и на элитных и на общественных уровнях, поощряет Путина к эскалации требований, а не к уступкам. На элитном уровне Россия разделяется на два лагеря: прагматический лагерь, который в настоящее время доминирует главным образом, благодаря поддержке Путина, и бескомпромиссный лагерь. Российская общественность в основном поддерживает бескомпромиссный лагерь, который один советник Путина назвал “горячими головами”. Учитывая российскую политику сегодня, Путин лично ответственен за факт, что реваншистская политика России агрессивна не более, чем она есть. Попросту говоря, Путин не самый твердый из противников компромисса в России.
Хотя ни один из "горячих голов" не критикует Путина, даже в частных беседах, все большее число должностных лиц из военных и сил безопасности одобряют значительно более жесткий подход к Соединенным Штатам и Европе в кризисе по Украине. Это очевидно в их нападениях на таких относительно умеренных чиновников кабинета как Вице-премьер Игорь Шувалов и министр иностранных дел Сергей Лавров. С их точки зрения, умеренные не понимают серьезность американо-европейского вызова России и придерживаются бесполезным надежд, что все может измениться к лучшему без сдачи России до неприемлемого и унижающего достоинство иностранной диктата. Они рекомендуют переместить игру в область российской силы —продвижение российских интересов с помощью военной силы, как сделал Путин в Крыму и оказать давление на Запад в принятии позиции Москвы на ее собственных условиях.
Более националистическая российская общественность также поддерживает этот подход "вызов главного врага", который несет свой язык и вдохновение от бывшего советского лидера Юрия Андропова. Путин определенно способствовал растущим националистическим настроениям своей патриотической риторикой и суровой обвинительной констатацией Западного поведения. Но он толкал открытую дверь из-за широко распространенного разочарования в Западном отношении к России как проигравшей в холодной войне, а не как к союзнику в создании Нового мирового порядка. Более того, рядовые россияне, возможно, пошли дальше в своих свирепых взглядах, чем сам Путин. Не так давно, российские СМИ широко освещали предупреждение недавно уволенного Командира повстанцев Игоря Стрелкова, который сказал, что, будучи слишком нерешительным, Путин не будет удовлетворять никого, и его постигнет та же участь, что и Слободана Милошевича – отказ от него как либералов, так и националистов. Совсем недавно, Стрелков, как сообщается, повесил портрет Путина на видное место в своем офисе, объясняя, что, по его мнению, Русский президент "понял, что все компромисс с Западом бесполезны" и что он “восстанавливает российский суверенитет”. Стрелков часто преувеличивает, но его взгляды отражают разочарование влиятельной националистической коалиции России.
Добавленная поддержка в более силовой уверенности идет от растущей группы офицеров и гражданских лиц, которые считают, что Россия может успешно размахивать своим ядерным оружием. Согласно этой группе, ядерный арсенал России является не только его щитом полной безопасности, но и мечом, которым она может владеть, чтобы заставить тех, кто не имеет ядерного оружия, а также тех, кто не желает думать о немыслимом, о фактической возможности взорвать ядерную бомбу. Путин, казалось, подтвердил это мнение в своей спорной сочинской речи в прошлом сентябре, когда он сказал:
«Никита Хрущёв, который сапогом в ООН стучал. И все в мире, прежде всего в Соединённых Штатах, в НАТО, думали: да ну его на фиг, этого Никиту и иже с ним, возьмут долбанут, ракет у них полно – лучше относиться к ним с уважением. Советского Союза не стало, возникла какая ситуация и какие искушения – а можно не считаться с Россией, она очень зависимая, прошла трансформацию в ходе развала Советского Союза, будем делать то, что нам хочется, вообще не считаясь ни с какими правилами.»
Директор телекомпании Россия сегодня, Дмитрий Киселев, был более конкретен, неоднократно предупреждая, "Россия является единственной страной в мире, которая реально способна превратить Соединенные Штаты в радиоактивный пепел." Военная Доктрина России 2014 года подчеркивает, что Россия будет использовать ядерное оружие не только в ответ на ядерные удары, но также и “в случае агрессии против Российской Федерации с использованием обычного оружия”. И, как отмечается в недавнем докладе Сети Европейского Лидерства, что в прошлом году имели место почти сорок инцидентов, в которых в виде провокаций участвовали русские войска, что в случае продолжения "может оказаться катастрофическим."
Хотя это может показаться нелогичным, ослабление экономики России тоже вряд ли создаст общественное давление для уступок. Напротив, нанесение вреда уже застойной российской экономике, страдающей от низких цен на нефть, фактически уменьшает гибкость внешней политики Путина. Президент России должен показать, что страдания его страны стоило того. Отступление может серьезно повредить тщательно культивируемому образу Путина как сильного человека — образ, который русские исторически ценили — и оттолкнуть его гипернационалистическую политическую базу. Их возмущают санкции, которые они рассматривают, как бьющие обычных людей гораздо больше, чем окружение Путина, и они хотят, чтобы их лидеры сопротивлялись, а не капитулировали. Для многих, достоинство России находится под угрозой.
Это четко было заявлено в недавней беседе с главным российским чиновником. Когда его спросили, почему его правительство не будет попробовать договориться о сделке на основе принципов, которые оно уже сформулировало, например, обмен российских гарантий территориальной целостности Украины минус Крым и право Украины двигаться в сторону Европейского Союза на фоне западных гарантий, что Украина не вступит в НАТО и что Соединенные Штаты и Европейский союз ослабят санкции, чиновник ответил, что, "У нас есть гордость и мы не можем оказывать давление на повстанцев, чтобы уменьшить санкции."
Ключевой вопрос заключается в следующем: Будет ли Путин продолжать поддерживать относительно умеренных прагматиков, или он повернется к “горячим головам”? До сих пор он шел на компромисс: Россия оказала эффективную, но ограниченную поддержку сепаратистам, в то же время надеясь восстановить многие из ее связей с Западом (или, по крайней мере, с Европой). Путин также пытался скрыть масштабы российского вмешательства в целях замедлить и использовать американо-европейские и внутриевропейские противоречия.
В настоящее время прагматики сохраняют власть, в немалой степени потому, что Путин сохранил свою правительственную команду почти в первозданном виде как в кабинете, так и в администрации президента. В то время как лояльная Путину и готовая выполнить его программу, эта команда состоит в основном из чиновников, приобретших свой опыт в установлении экономической взаимозависимости с Западом и в попытке сделать Россию решающим голосом в мироустройстве, преимущественно находящимся под влиянием Соединенных Штатов и их союзников.
Министр иностранных дел Сергей Лавров и другие, поддерживающие его более прагматичный подход, утверждают, что Москва может еще делать бизнес с Соединенными Штатами и особенно с европейцами, если Россия не закроет дверь. “Горячие головы” придерживаются противоположного мнения, утверждая, что Запад будет рассматривать любое смягчение российской политики как признак слабости. Изображая себя реалистами, они утверждают, что НАТО полон решимости свергнуть Путина, поставить Россию на колени и, возможно, даже расчленить страну.
Нежелание Путина резко изменить курс сих пор объясняет его гибридную войну в Восточной Украине, которая помогает сепаратистам без официального вступления России в конфликт. Это также лежит в основе неубедительных опровержений России того, что она предоставляет военную поддержку сепаратистам, что одновременно делает Москвы предметом обоснованной критики и дает Вашингтону и Европе необоснованные надежды, что Россия неспособна поглотить более высокие жертвы во время войны, в которой, по ее утверждениям, она не участвует.
Все же попытка Путина проводить широкие цели прагматиков, одновременно размещая "горячие головы" на местах в Украине не может быть бесконечно устойчивой. Более распространенным мнением среди консультантов Путина становится то, что надежды на восстановление западно-российского сотрудничества это безнадежное дело, потому что США и западные лидеры не примут резолюции, которая отвечает минимальным требованиям России. Если Соединенные Штаты и Европейский союз в значительной степени снимут санкции и восстановят бизнес, как обычно, они захотят призвать Россию проглотить свою гордость и примириться. Но если Россию будут продолжать наказывать, исключат из финансовых рынков и откажут в западных технологиях, то, по их словам, Россия должна будет пойти по своему собственному независимому пути. Путин должен все же столкнуться с решающим моментом, который потребует от него сделать роковой выбор между согласием выполнить требования Запада и более непосредственно участием в конфликте и возможно даже с применением силы против Западных интересов за пределами Украины. И если наступит этот момент, нам может не понравится его выбор.
Отставив САНКЦИИ в сторону, два других события могут заставить Путина форсировать события. Этим может стать перспектива военного поражения сепаратистов; Вторым станет членство в НАТО для Украины.
Путин потянул ярко-красную линию, заявленную сначала в интервью телеканалу Германии ARD 17 ноября 2014 года. Говоря риторически, он спросил, хотело ли бы НАТО, чтобы “украинские центральные власти уничтожили всех своих политических противников и оппонентов" в Восточной Украине. Если это так, заявил Путин категорически: "Мы не позволим этому случиться." В каждом случае, когда украинские вооруженные силы казалось, были близки к победе, и, несмотря на американские и европейские предупреждения и санкции, Путин поднимал ставки, чтобы обеспечить успех сепаратистов на поле боя.
Хотя президент России говорил меньше о второй красной линии, не может быть никаких сомнений в том, что потенциальное членство Украины в НАТО является выдающимся русским опасением. Одной из важнейших причин желания Москвы позволить Донецку и Луганску вернуться под центральный украинский контроль со значительной степенью автономии, это стремление Кремля, чтобы их про-русское население голосовало в украинских выборах и работало в автономных местных органах власти, чтобы служить тормозом на пути Украины в НАТО. Политическая господствующая тенденция России всецело поддерживает предотвращение появления враждебной Украине под защитой зонтика НАТО в менее чем четырех сотнях миль от Москвы.
Это чувство основано на озабоченности российских органов безопасности и, в почти неконтролируемой Украине и ее русскоговорящего населения. Растущая популярность лозунга «Rossiya ne brosayet svoikh» — Россия не бросает своих — отражает эти чувства и напоминает пан-славянские отношения России к Сербии до Первой мировой войны. Один из нас увидел яркий пример этих эмоций во время просмотра российского ток-шоу, обсуждающего Украину перед живой аудиторией. Русский участник дискуссии заявил, что "наше дело правое и мы победим" под гром аплодисментов. Важно отметить, что был спикер Вячеслав Никонов, которые является не только членом про-Путинской партии «Единая Россия», но и председателем парламентского комитета по образованию. Он также внук бывшего советского министра иностранных дел Вячеслава Молотова, который сделал то же самое заявление после того как Гитлер напал на СССР в 1941 году. Никонов известен отражением учредительных перспектив. В начале девятнадцатого века савойский дипломат и консервативный философ Жозеф де Местр заметил нечто подобное в свое время: "Нет ни одного человека, который желает так же неистово как русский. Если бы мы могли посадить в тюрьму в крепость желание России, то крепость взорвалась бы". Российский национализм сегодня - такая взрывная сила.
Немного фантазии потребуется, чтобы найти возможные спусковые механизмы для решительного изменения позиции Путина. Самым простым было бы американское решение вооружить вооруженные силы Украины. Могут ли некоторые в правительстве Путина фактически стремится соблазнить Соединенные Штаты вооружить Украину? Хотя это кажется надуманным на первый взгляд, другой русский собеседник намекнул на продуманный случай, что это действительно план некоторых вокруг Путина, возможно, даже с согласия Путина. Согласно этой теории, у этой уловки есть и тактическое и стратегическое объяснение.
Тактически, заявление Обамы, что Соединенные Штаты отправят оружие в Украину даст Путину легко уйти от все более сложного отрицания очевидного. Перед поддерживающими российскими гражданами, Путин и его правительство однозначно и неоднократно настаивали, что Россия не является участником конфликта, несмотря на то, что пророссийские правительственные политики и лидеры сепаратистов хвастаются помощью Москвы на телевидении. Даже после сбития малайзийского авиалайнера, убившего почти триста человек в прошлом июле, и несмотря на непрерывное Западное сообщение фактов, Путин придерживался своей истории.
Объявление, что Вашингтон вооружает Украину, как утверждается, даст Путину повод подтвердить свой рассказ. Он утверждал, что Соединенные Штаты спонсировали Майданский переворот, который сверг Януковича, демократически избранного президента, и поддерживает войну нынешнего правительства против соотечественников на востоке Украины. Открыто вооружаемая Украина таким образом разоблачит ранее тайную американскую деятельность и оправдает Россию, отвечающую оружием или даже войсками, начав игру в эскалацию, которая играет против его силы.
Стратегически, это было бы то, что шахматисты называют ловушкой. Перенеся борьбу с экономической шахматной доски (где Соединенные Штаты и Европа самый мощные фигуры) на военную, он перейдет от слабости к силе. На военной арене Путин владеет командными высотами: вряд ли есть такое оружие, которое США сможет предоставить Киеву, которому Россия не может соответствовать или превзойти; в материально-техническом отношении она может послать оружие автомобильным, железнодорожным, морским и воздушным путем через пористую границу, в то время как континент Соединенных Штатов далек; в рядах вооруженных сил Украины, она имеет сотни или даже тысячи агентов и сотрудников. И, самое главное, как она уже продемонстрировала, что российские военные силы готовы не только проконсультировать сепаратистов, но и сражаться вместе с ними, — и убивать и умирать. Она предполагает, что Соединенные Штаты никогда не будут топтать сапогами землю Украины. Тем более ярко он может управлять этим домом для европейцев, поэтому чем более жесткая линии мышление будет при командовании, тем больше уважения он добьется.
Сторонники жесткой линии рассматриваем это как лучший шанс Путина вырвать то, что они называют "стратегической победой" из челюстей поражения. По их мнению, сравнительное преимущество России в отношениях с Европой и США не в экономике. Вместо этого, она разворачивает военную мощь. Европейцы в основном разоружили себя и не проявляют большого желания воевать. Американцы, несомненно, имеют самую мощную военную силу на земле и часто готовы воевать. Но даже если они выиграют все сражения, они, кажется, не в состоянии выиграть войну, как во Вьетнаме или Ираке. В Украине, как надеются “горячие голы”, Россия сможет преподавать европейцам и американцам некоторые жестокие истины. Профессионально выполненная операция, которая захватила Крым практически без единого выстрела была первым шагом. Но чем глубже Соединенные Штаты могут быть втянутыми в Украине и чем более наглядно будут стремится к достижению недостижимых целей, как восстановление территориальной целостности Украины, тем лучше от этого воинственной российской точке зрения. На поле боя войны в Украине, России имеет то, что стратеги холодной войны назвали "эскалационное доминирование": все время быть выше на каждой ступеньке лестницы экскалации. Это война чужими руками, которую Соединенные Штаты не могут выиграть, и Россия не может проиграть— если Америка не готова пойти на войну сама.
Целевая аудитория этой драмы, конечно, Европа. Дело в том, что ни европейские члены НАТО, ни США не могут спасти Украину, и они надеются повлиять на сознание постмодернистских европейцев. Это происходит так, по их логике, умелое сочетание запугивания и намека на надежду должны дать России возможность вбить клин между Соединенными Штатами и Европой, обеспечив облегчение от самых обременительных санкций и доступ к европейским финансовым рынкам.
Первоначально Путин будет пытаться использовать по истечении срока санкций ЕС, которые планируется в июле. Однако, если это не удается, и Европейский союз присоединится к Соединенным Штатам в наложении дополнительных экономических санкций, таких, как отключение Москвы от системы финансовых расчетов SWIFT, Путин появится соблазн ответить не отступлением, а окончанием всего сотрудничества с Западом и мобилизации своих людей против новой и "апокалиптической" угрозы России-матушки. Как сказал нам ведущий русский политик: "Мы стояли в полном одиночестве против Наполеона и против Гитлера. Именно наши победа над агрессорами, а не наша дипломатия, расколола вражеские коалиции и предоставили нам новых союзников".
В тот момент, Путин, скорее всего, изменит и свою команду и направленность своей внешней политики. Как сказал высокопоставленный чиновник: "Президент ценит лояльность и последовательность, потому увольнение людей и объявление об основных изменениях в политике будет для него происходить тяжело. Но он - решительный человек и когда он примет решение, он сделает то, за что возьмется, чтобы получить результат". Это будет означать значительно более воинственную политику России во всех вопросах, которые заставляет говорить о Западной кампании подорвать режим или действительно вызвать развал страны. Среди прочего это, вероятно, означало бы конец сотрудничеству на проектах наподобие Международной космической станции, поставок стратегических металлов, таких как титан, связанных с ядерной программой Ирана и стабилизацией Афганистана. В последнем случае, это может включать в себя не только давление на государства Центральной Азии, чтобы сократить сотрудничество в области безопасности с Соединенными Штатами, но и использование политических разногласий в афганской правящей коалиции в поддержку остатков Северного альянса.
КАК ТОЛЬКО американо-российские отношения войдут в зону горячей конфронтации, старшие офицеры с обеих сторон будут неизбежно играть большую роль. Как это увидел мир в преддверии Первой мировой войны, когда утверждается дилемма безопасности, которая для одной из сторон выглядит как разумные меры предосторожности, другой стороной вполне может рассматриваться как доказательства вероятного агрессии. Клаузевиц описывает неумолимую логику, которая толкает каждую сторону по направлению к “новому взаимному усилению, которое, в чистом понимании, должны сделать свежие усилия экстремальными.”. Командиры должны думать в терминах возможностей, нежели намерений. Это толкает их к шагам, которые тактически разумны, но которые ведут к стратегически неправильному толкованию.
Как и ожидалось, лидеры и их военные советники также прогадали. До Первой мировой войны, кайзер Вильгельм II не верил, что Россия осмелится пойти на войну, потому что ее поражение от Японии, менее десяти лет назад продемонстрировало несостоятельность российской армии. В то же время, министр обороны России Владимир Сухомлинов заверял царя, что Россия готова к бою, и что Германия уже решил атаковать ее. Как сказал Сухомлинов в 1912 году, "При любых обстоятельствах война неизбежна, и нам выгодно начать его как можно скорее... Его Величество, и я верю в армию и знаю, что война принесет нам только хорошие вещи». В Берлине германский генеральный штаб также привел доводы в пользу быстрого действия, опасаясь надвигающегося завершения новой сети железных дорог, которая позволит Царю быстро выдвинуть русские дивизии до границ Германии. После убийства эрцгерцога Франца Фердинанда, кризис усилился, военачальники и в России, и в Германии бросился, чтобы не оказаться вторыми в мобилизации. Как Русский Генеральный штаб сказал Николаю II, только немедленная и полномасштабная мобилизация воспрепятствует быстрому поражению, если не самой России, то, по крайней мере, Франции, чья долгосрочная поддержка необходима России, чтобы противостоять немецкому нападению.
Латвия, Эстония, Литва образуют ахиллесову пяту альянса НАТО. Они находятся под защитой ее статьи 5, гарантирующей, что нападение на одного будет рассматриваться как нападение на всех. Таким образом Соединенные Штаты несут однозначную и бесспорную ответственность за сдерживание и защиту от нападения на прибалтийские страны. Учитывая их размер, близость к России и огромное русскоязычное меньшинство, это - пугающее требование. Не трудно вообразить сценарии, в которых или американские или российские действия могут привести в движение цепь событий, в конце которых американские и российские войска будут убивать друг друга.
В настоящее время идет оживленная дискуссия среди российских ястребов о том, как российское господство и в обычных силах и в тактическом ядерном оружии в Центральной и Восточной Европе может быть использовано на пользу России. Путин публично рассказал о своей готовности использовать ядерное оружие для отражения каких-либо усилий с целью вернуть Крым - отмечая, что он опирался на российский ядерный арсенал во время Крымской операции. В этих дебатах, многие спрашивают, рискнет ли президент Обама потерей Чикаго, Нью-Йорка и Вашингтона, чтобы защитить Ригу, Таллинн и Вильнюс. Это тревожный вопрос. Если Вы хотите ошеломить или заставить замолчать соседний с вами стол в ресторане в Вашингтоне или Бостоне, спросите своих соседей, что они думают по этому поводу. Если тайные российские вооруженные силы должны были взять под свой контроль Эстонию или Латвию, то что должно делать Соединенные Штаты? Будут ли они поддерживают отправку американцев, чтобы бороться за выживание Эстонии или Латвии?
Представьте себе, например, восстание русских в Эстонии или Латвии, либо спонтанное, либо по инициативе российских спецслужб; силовая реакция слабых полиции и вооруженных сил этой страны; обращение этнических русских к Путину за соблюдением "декларации" во время освобождения Крыма, что он придет на защиту этнических русских, где бы они не подверглись нападению; попытка повторения гибридной войны против Украины; и противостояние с батальоном из шестьсот американцев или сил НАТО находящихся в настоящее время на регулярной основе в странах Балтии. Некоторые россияне зашли так далеко, чтобы предложить использовать это как достаточную провокацию для Москвы для применения тактического ядерного оружия; Посол России в Дании, например, в последнее время угрожал, что датское участие в системе противоракетной обороны НАТО сделает ее "мишенью для российских ядерных вооружений." Более того, Россия изучает возможность размещения Искандеров в Калининграде — российский анклав между Литвой и Польшей — в то время как шведская разведка публично заявила, что рассматривает российские разведывательные операции как подготовку к "военной операции против Швеции."
В атмосфере взаимной подозрительности, далее питаемой внутренней политикой с обеих сторон, уверений в благих намерениях редко хватает. Книга Кристофера Кларка 2013 года, Лунатики, предоставляет убедительное объяснение, как в дни, предшествовавшие Первой мировой войны, оба альянса презрительно отвергали объяснения и заверения, которые они слышали с другой стороны.
Конечно, союзы сейчас самое слабое место Путина. Россия не имеет ни одного союзника, который стремится поддерживать Москву в войне. Тем не менее, следует быть осторожными в расчете на изоляциею Москвы в долгосрочной конфронтации с Западом. Одна из причин, по которой кайзер Вильгельм II представил свой ультиматум России была в том, что он не верил, что Англия присоединиться к России в войне из-за кризиса на Балканах, где Лондон традиционно против российского влияния. Кроме того, без Англии, мало кто ожидал, что Францию окажет большое сопротивление. Те, кто рассчитывает на российскую изоляцию сегодня должным образом не учитывают, что мощный и напористый альянс, который готов преследовать свои интересы и продвигать свои ценности неизбежно стимулирует антитела. Смысл определения в том, что Германии желающая изменить геополитический баланс в Европе и в мире, побудила Великобританию отойти от века гордого одиночества и настолько связаться с союзниками, что, когда началась война, у нее не было иного выбора, кроме как участвовать. Это же чувство сегодня ведет Китаем, при расширении его связей с Россией и во время его конфликта с Соединенными Штатами.
Чтобы было ясно, практически нет никаких шансов, что Китай присоединится к России против Соединенных Штатов и Европы в конфронтации по Украине. Аналогично, Китай не готов выручить Россию в финансовом отношении или рисковать своей прибыльной экономической интеграцией с Западом, чтобы поддержать реваншистские амбиции Москвы. Но Пекин не равнодушен к возможности политического, экономического или (особенно) военного поражения России против Западного альянса. Многие в Пекине опасаются, что если Соединенные Штаты и их союзники победят Россию и, в частности, сменят режим в России, то Китай вполне может стать следующей мишенью. Дело в том, что китайское руководство рассматривает это как серьезную угрозу, возможно долгосрочную, что двигает Пекин ближе к Москве, шаг, который в корне изменит глобальный баланс сил.
Кроме того, если бы начнется российско-американская война, нужно подумать о том, какие действия китайцы могут предпринять против Тайваня, например, или даже наказать таких соседей как Япония или Вьетнам, которые по мнению Пекина, сотрудничают с Вашингтоном, чтобы сдерживать его амбиции.
Ни Китай, ни Россия не первые государства, которые противостоять мощному и растущему альянсу. И при этом Соединенные Штаты не первые, получающие восторженные обращения от потенциальных союзников, которые могут мало добавить к общим возможностям, но одновременно приносят обязательства и заставляют других чувствовать себя неуверенно. В нестареющем отрывке из его Истории Пелопоннесской войны, Фукидид рассказывает про афинский ответ обеспокоенной Спарте: "Мы не получили эту империю силой… Наши союзники пришли к нам по собственному желанию и попросил нас вести их". Само собой разумеется, Спарта не нашла это объяснение обнадеживающим - и это оправдание не помешало тридцатилетней войне, которая закончилась поражением Афин, но по цене вышла далеко за пределы любых средств, доставшихся победителю.
Признание потенциально катастрофических последствий войны с Россией не требует паралича в решении проблемы возрождающейся, но раненной России. У Соединенных Штатов есть жизненные интересы в поддержании своего авторитета как супердержавы и в уверении в выживании и безопасности его НАТО — и таким образом каждого из его союзников по НАТО. Кроме того, в международной политике, аппетиты могут быстро вырасти, если питаются легкими победами.
В настоящее время ограниченные цели российского президента в Украине могут стать более экспансивными, если Россия не столкнется с серьезным сопротивлением. В конце концов, гладкая аннексия Крыма привела к всплеску триумфальной риторики в Москве о создании нового юридического лица, Новороссии, которое будет включать восток и юг Украины по всей территории до границы с Румынией. Комбинация из сопротивления со стороны местных поселений, готовности украинского правительства бороться за свои территории с американскими и европейскими санкциями, быстро убедили российское руководство пойти на свертывание этой линии мышления. Когда страна готова бороться за важные интересы, ясность о том, что по определению добродетелью является то, что является препятствием возможной агрессии.
Все же Соединенные Штаты должны стараться избежать давать союзникам или друзьям — таким как Киев — надежду, что у них есть карт-бланш в противостоянии с Москвой. Во время Первой мировой войны, даже такой убежденный сторонник войны, как Павел Николаевич Милюков лидер кадетов России, а позже министр иностранных дел во Временном правительстве, был шокирован тем, до чего дошел британский министр иностранных дел сэр Эдуард Грей в отказе назначить какую-либо вину за конфликт на сербов. “Послушайте”, пересказал он сообщает беседу с Греем, "война началась из-за сербов на публику. Австрия могла подумать, что оказалась в серьезной опасности. Сербия стремилась делать не меньше, чтобы разделить Австрию". Грей, однако, посчитал, что союзник не мог сделать ничего не неправильного.
Балканские кризисы в течение нескольких лет до Первой мировой войны заслуживают тщательного изучения. Немногие в это время могли почувствовать, что они станут точкой пожара, который в конечном итоге станет континентальным адом.
Но они сделали. Решение проблемы возмущенной, но ослабленной России сегодня требует тонкого сочетания твердости и сдержанности. Где будут иметься жизненные интересы США, мы должны быть способны и готовы воевать: убивать и умирать. Эффективное сдерживание требует трех C'S: ясности о красных линиях, которые не могут пересекаться (например, нападений на союзника по НАТО); способность ответить способами, которые заставят затраты на агрессию значительно превысить любые преимущества агрессора, которых он надеяться достигнуть; и веру в нашу решимость выполнить наши обязательства. В то же время, мы должны признать, что если американские и российские войска начнут обстреливать друг друга, это нарушило бы одно из основных ограничений, усердно соблюдающимися обеими сторонами в течение четырех десятилетий холодной войны, — риск эскалации войны, в которой оба проиграют.
Военная сила и экономическая война, такая как санкции, являются обязательными инструментами внешней политики. При использовании молчаливого стратегического видения и хитрой дипломатии, однако, инструменты принуждения могут развить свою собственную динамику и стать самоцелью. Оказавшись перед конфронтацией при попытке Советского Союза установить ракеты с ядерными боеголовками на Кубе, веря в возможность прекращения ядерной войны при шансах один к трем, президент Джон Ф. Кеннеди провел много часов, размышляя об уроках из этого опыта. Наиболее важный из них он предложил своим последователям в этих словах: "Прежде всего, защищая наши жизненные интересы, ядерные державы должны предотвратить эти столкновения, которые ставят противника перед выбором: либо унизительное отступление или ядерная война." Это - урок, который государственные деятели должны применять для решения проблем Россия возникших на Украине сегодня.
Автор: Graham AllisonDimitri K. Simes
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
