Вместе с атомной станцией мы стали хоронить Союз. Кто-нибудь наблюдал подобную истерику после аварии на Фукусиме?
В 2000 снимали мы, как в угоду международным партнерам Кучма глушил живой еще 3-й энергоблок ЧАЭС. Нас тогда нарядили в спецодежду, сводили в объект Укрыття, показали зловещую изнанку станции — коридоры, оставленные помещения, пульт управления, с которого всё начиналось. Рассказывали страшные сказки про сталкеров, ныряющих вглубь Саркофага, чтобы вернуться с фрагментом ТСМ (топливосодержащих масс, называемых на местном жаргоне "слоновьей ногой"). Фонило внутри так, что вскоре вырубилась наша техника. В пролет одной из лестниц я выронил дозиметр. Поездка в Припять (обязательный пункт экскурсионной программы) должна была закрепить апокалиптический эффект: ветер шелестит в разбитых окнах, во дворе душераздирающе скрипит детская качель.
На этой закоченевшей тоске и базируется весь украинский миф о Чернобыле. Сводится он, в общем-то к одному единственному тезису: "Дайте, пожалуйста, денег". На закрытие. На рекультивацию. На переселение. На строительство Саркофага. На что-нибудь еще.
Однако есть у мифа и оборотная сторона. Тетки из музея при Саркофаге, смеясь, заставляли угадывать, сколько лет их начальнику. Нет, не тридцать пять и не сорок пять, а почти шестьдесят. Вот, дескать, тоже ведь радиация! Уже в 2000-м в Зону Отчуждения вовсю возвращались люди. Некоторые даже вели хозяйство. Уверен, и теперь их там хватает. В Славутиче, городе застрявших на Украине советских ядерщиков, многие говорили нам, что Чернобыль стоило бы отдать ученым для наблюдения за долговременным воздействием радиации на биосферу. Мы до сих пор не знаем, каково оно — это воздействие.
Однако такой подход противоречил бы той самой украинской мифологии, согласно которой "кляти москали нарочно застраивали цветущую нэньку атомными станциями, чтобы губить уникальную природу, травить, облучать и сводить в могилу непокорный народ".
Надо понимать, что политические последствия аварии оказались в сотни раз страшнее её самой. Тогда, в 1986-м, в безумном визге зашлась вся международная, а потом и домашняя наша пресса. Как же! "Совок" взорвался! "Совок" не может управлять атомной энергетикой! "Совок" грозит засыпать смертоносной пылью свободную Европу! Дети в Швеции ощущают привкус Чернобыля в грудном молоке!
(Кстати, кто-нибудь наблюдал подобную истерику применительно к Фукусиме? Нет? А? Вот ведь парадокс какой...)
Чернобыльская подача была на сто процентов принята и отыграна украинскими националистами. Как я уже говорил недавно, любому национализму требуется базовая, системообразующая трагедия. Пока не подоспел Голодомор, роль такой трагедии исполнял Чернобыль. Только это был уже политический Чернобыль.
Зачатая Перестройкой и Гласностью Радиофобия породила целые полчища сумасшедших — зеленых, экологов, правозащитников, оккультистов. Страшный удар был нанесен науке, самому научному методу познания, самой вере в силу человеческого разума и его способность управлять природой. От чернобыльского удара спустя пять лет лопнет фундамент Советского государства.
И, отдавая команду глушить 3-й блок в 2000-м году, Кучма, словно отрицательно заряженная частица, действовал в логике этой самой, продолжающейся, кстати, до сих пор, реакции распада. И никого не волновало, что уцелевшие мощности ЧАЭС могли закрывать до 5% украинского энергетического баланса. И никого не беспокоило будущее 10 тысяч специалистов Славутича, их личные трагедии и драмы. Все это было ничтожно по сравнению с неумолимой физикой политэкономии. Точно такая же физика убьет Игналинскую станцию в Литве и множество других ни в чем не повиных, исправных объектов советской техносферы. Вроде достроенной на 80% АЭС в Крыму, где еще через девять лет мы обнаружим семью фермеров, разводящую свиней в корпусах станции химической очистки воды.
Помню, как назначенный ликвидатором мэр Славутича с восторгом рассказывал мне, что займет ядерщиков малым бизнесом. В Европе для этого были куплены станки по производству... скрепок. Канцелярских скрепок. На столе мэра лежала одна такая гигантская скрепка. Эта скрепка, подобно трезубцу, пронзила не только ЧАЭС, не только Славутич, не только мэра Славутича. Через сутки из окна гостиницы "Украина" я видел, как разбиваются на Майдане первые палатки, а группа чудаковатых личностей разворачивает у обочины плакат: "Кучму — Геть!".
Автор: Константин Семин
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
В 2000 снимали мы, как в угоду международным партнерам Кучма глушил живой еще 3-й энергоблок ЧАЭС. Нас тогда нарядили в спецодежду, сводили в объект Укрыття, показали зловещую изнанку станции — коридоры, оставленные помещения, пульт управления, с которого всё начиналось. Рассказывали страшные сказки про сталкеров, ныряющих вглубь Саркофага, чтобы вернуться с фрагментом ТСМ (топливосодержащих масс, называемых на местном жаргоне "слоновьей ногой"). Фонило внутри так, что вскоре вырубилась наша техника. В пролет одной из лестниц я выронил дозиметр. Поездка в Припять (обязательный пункт экскурсионной программы) должна была закрепить апокалиптический эффект: ветер шелестит в разбитых окнах, во дворе душераздирающе скрипит детская качель.
