Михаил Хазин: Как жить дальше, если у Стиглица кончились идеи?
Ключевым следствием нашей теории кризиса (основанной, как я не раз объяснял, на идеях Адама Смита) является сокращение уровня разделения труда в процессе кризиса. Происходит это из-за снижения совокупного спроса, остановить этот процесс практически невозможно, но есть и еще одно очень важное обстоятельство, которое практически неизбежно следует из падения уровня разделения труда. Это – распад единых глобальных рынков.
Вообще говоря, Адам Смит писал только о том, что в замкнутой системе, к которой автоматически относится наша планета, максимальный уровень разделения труда зависит от её масштаба. Сегодня мы не просто достигли максимума -- на самом деле мы его несколько превзошли за счёт искусственного стимулирования спроса последних десятилетий. Однако из идей Смита, вообще говоря, впрямую не следует, что после снижения уровня разделения труда рынки вновь должны переходить в разрозненное состояние. Мы делаем этот вывод из нашего понимания современных инструментов поддержания глобальных рынков – как нам кажется, стоимость их инфраструктуры станет слишком велика для всех участников по мере падения уровня разделения труда.
При этом вовсе не следует, что в случае, если бы эта инфраструктура была устроена иначе, такой распад неминуемо бы произошёл. Более того, даже в нынешней ситуации это, скорее, экспертное заключение, чем доказанный факт. Тем интересней нам показался недавний доклад Джозефа Стиглица, сделанный им на конференции Института Нового экономического мышления (INET) в Берлине, который назывался "Обречена ли торговая система на крах? Китай, Германия с Японией и истощённые долгами страны".
Основная идея доклада построена на том, что несколько «тяжеловесов» мировой экономики -- вроде Китая, Японии и Германии, плюс некоторые экспортноориентированные сырьевые экономики – процветают, тогда как другие страны, вроде США, функционируют при огромных торговых дефицитах. Однако эта система подходит к концу по мере того, как страны осознают то, что больше не могут поддерживать свои торговые дефициты. Стиглиц сказал, что эти страны «желают стать странами с положительным торговым балансом». При этом, конечно, все не смогут функционировать с профицитом, поэтому ситуация становится похожа на игру в горячую картошку, когда все при помощи девальвации своих валют или других агрессивных экономических шагов спихивают дефициты на кого-то другого.
Более точно Стиглиц дал несколько групп тезисов. Первый касается самого понимания сути международной торговли:
• Сумма мирового экспорта равна сумме мирового импорта;
• Подразумевается, что страна, которая увеличивает чистый экспорт, может делать это только при условии, когда другие страны увеличивают чистый импорт;
• В общем глобальном равновесии, если какая-либо страна проводит политику, которая преследует целью чистый экспорт, должны быть другие страны с чистым импортом.
Вторая группа -- проблемы стран с постоянными торговыми дефицитами:
• Может быть затруднительно финансировать кумулятивно высокий уровень внешней задолженности по отношению к ВВП, особенно если торговые дефициты происходят из потребления импортных товаров;
• Высокие уровни чистого импорта ослабляют совокупный спрос, чтобы поддерживать постоянную занятность труда, правительства могут начать проводить политику функционирования при бюджетном дефиците;
• Но со временем это приводит к высоким уровням государственных долгов, таким образом, торговые дефициты могут вызывать дефициты бюджета. Доказано, используя причинность по Грэнджеру для как минимум одной страны из стран G7;
• Превращение в стандартную "историю" бюджетных дефицитов вызвано дефицитами торговли.
Третья – следствия из этого:
• Торговые дефициты подобны горячей картошке;
• Страны получают урок от рисков постоянных торговых дефицитов;
• Но если одна страна предпринимает действия по ограничению своего торгового дефицита, когда другая страна преследует политику торгового профицита, то рост торгового дефицита должен начать расти у какой-то другой страны.
Четвёртая – проблемы дефицита, в том числе для США:
• США, по большому счёту, стали страной "дефицита как последнего средства";
• Пока другие страны предпринимают действия по сокращению своего торгового дефицита, когда страны с профицитом продолжают проводить политику его сохранения, то дефицит США по существу равен сумме профицитовПри этом Стиглиц делает вывод, что эта ситуация нежизнеспособна.
Следующая группа тезисов -- что страны с (торговым) дефицитом могут сделать? Стиглиц даёт такие варианты:
• Корректировать обменный курс, однако результат может быть слабым;
• Другие страны также могут начать проводить политику контрдевальвации, что едва ли является возможностью для членов еврозоны, которые в смысле дефицита присоединились к США, также прибегнув к дефициту как к последнему средству;
• Внутренняя девальвация не является эффективной заменой, особенно при наличии деноминированных в евро долгов. Если бы это было так, золотой стандарт не испытывал бы проблем для корректировки во время «Великой» депрессии;
• В целом валютные курсы определяются потоками капитала, по крайней мере, что касается торговли, и в мире неограниченных потоков капитала, управление обменным курсом может быть затруднительно, хотя превентивное повышение валютного курса легче превентивного занижения курса.
Дальше Стиглиц говорит о том, проблемы в США нарастают, в этом смысле политика руководства этой страны пока успеха не имеет:
• Основанная на долларе резервная система означает, что США скорее экспортируют "ГКО", нежели "автомобили";
• Однако экспорт ГКО не приводит к созданию рабочих мест;
• Система усиливает роль США в качестве потребителя, который прибегает к дефициту в качестве последнего средства;
• Накопленные объёмы долговых бумаг ведут к проблеме уверенности относительно стабильности резервной валюты;
• Переход к резервной системе "доллар-евро" или "доллар-евро-йена" мог бы позволить разделить бремя, однако не решил бы основные проблемы (и возможно создал бы ещё более неустойчивую систему).
Дальше Стиглиц задаёт риторические вопросы:
• Если ли что-то, что может воспрепятствовать странам с профицитами сохранению такой их политики?
• Да – если страны с дефицитами прекратят функционировать при дефиците;
• Что произойдёт, если страны с профицитом будут пытаться поддерживать такое своё положение, тогда как другие страны будут предпринимать действия по предотвращению дефицитов?
• Что бы было, если бы, в рамках ЕС, страны с дефицитом настаивали бы на том, чтобы страны с профицитом предпринимали шаги по устранению своих профицитов;
• Что более важно, (и более эффективно) чем действия стран с дефицитом.
Ну, и дальше Стиглиц переходит к конструктивным предложениям -- а именно: говорит об альтернативной основе современной глобальной финансовой системы:
• Глобальная резервная система, с положениями, препятствующими накапливанию торговых излишков, помогающая странам (и глобальной экономике в целом) лучше управляться с макроэкономическими рисками, увеличивающая создание резервов в периоды глобального спада;
• Реформирование ВТО, чтобы позволить развивающимся странам участвовать в промышленной политике;
• Сокращение зависимости от обменного курса для "экспорта, который ведёт к росту" и экономическая трансформация;
• Регулирование глобального финансового рынка и отчётность движения капиталов с сосредоточением на ограничении дестабилизирующих краткосрочных капиталов, особенно в период кризисов;
• Принятие принципов управляемой системы обменного курса;
• Глобально координируемая денежно-кредитная политика;
• В условиях глобализации влияние денежно-кредитной политики является заметно другим, добавочная ликвидность не остаётся внутри создавшей её страны.
Особое внимание Стиглиц уделяет глобальному совокупному спросу и говорит о том, что один большой центробанк может поглощать глобальную ликвидность, когда другой её добавляет.
В заключение он даёт ещё несколько тезисов:
• Излишки не создаются просто для продвижения торговых задач;
• Однако для проведения промышленной политики развивающимися странами существуют веские причины;
• Но каковы бы ни были основания для стран с торговыми излишками, цена за это ложится на другие страны и накапливание этих излишков привело к нежизнеспособным результатам – "долговому и дефицитному истощению";
• Глобальная нестабильность является результатом поведения стран с торговым профицитом по отношению к странам с торговым дефицитом;
• Существуют односторонние действия, которые могут предпринимать страны с дефицитом, чтобы привести баланс в порядок.
И заключительные тезисы, которые состоят в том, что наилучшим были бы реформы глобальной финансовой и торговой системы в направлении создания глобальной резервной системы, глобальной системы регулирования, глобальной торговой системы и улучшение координации глобальной денежно-кредитной политики. В переводе на русский язык – создания глобальной управляющей структуры.
В то же время Стиглиц так и не даёт ответа на вопрос, как бороться с последствиями падения спроса или хотя бы как его стимулировать. Он говорит о негативном влиянии дефицитов бюджетов и внешнеторговых балансов, однако не говорит о том, что они являются следствиями необходимости поддерживать спрос. А без понимания этого обстоятельства всё остальное превращается в пустой звук.
Фактически он просто повторил лежащие на поверхности тезисы, описывающие нынешний кризис (может быть, чуть-чуть более подробно, чем это обычно делается), и при этом использовал их для, в общем, не очень убедительного подкрепления тезиса о необходимости создания глобальной управляющей структуры. Желание такой структуры, в общем, к экономике имеет слабое отношение, однако вероятность ее реализации в условии усиления центробежных тенденций представляется мне достаточно малой.
В любом случае, тезисы Стиглица оказались достаточно далеки от экономики, что, скорее всего, свидетельствует о том, что идей о том, что делать дальше, у него, скорее всего нет. Точнее, нет идей о том, как бы сохранить существующее положение дел, не меняя сути социально-политической системы. Что, в общем, можно было ожидать.
Информация
Комментировать статьи на сайте возможно только в течении 14 дней со дня публикации.
