Четыре месяца назад Россия, казалось, забывшая язык и силу человеческой площади, вдруг воспрянула, очнулась от уныния и беспросветности, задышала свободой, как заключенный с восторженной радостью вбирает чахоточными легкими сквозняки весеннего воздуха, просачивающегося сквозь решетки и щели